Готфрид Вильгельм Лейбниц
Опыты теодицеи о благости Божией,
свободе человека и начале зла
Essais de theodicée sur la bonté de Dieu,
la liberté de l’homme etl’origine du mal (1710)
Лейбниц Г.В. Сочинения, т. 4
Москва, 1989
173. Спиноза пошел дальше; он, кажется, весьма определенно учил
о слепой необходимости, отвергая ум и волю у творца вещей и воображая, что благо
и совершенство существуют только по отношению к нам, а не к нему. Верно то, что
мнение Спинозы об этом предмете заключает в себе нечто темное. Ибо он приписывает
Богу мышление, лишая его разума, cogitationem, non intellectus concedit Deo.
В некоторых же местах он смягчает свое учение о необходимости. Однако, насколько
можно понять, он не признает в Боге благости в собственном смысле и учит, что
все вещи существуют по необходимости божественной природы, так что Бог не делает
никакого выбора. Не будем здесь останавливаться на опровержении столь дурного
и даже столь несостоятельного учения; наше же учение основывается на природе
возможностей, т.е. на природе вещей, не заключающих в себе противоречия. Я не
верю cпинозисту, говорящему, что все романы, которые можно вообразить, реально
существуют в настоящее время, или существовали прежде, или еще будут существовать
где-либо в универсуме; тем не менее нельзя отрицать, что романы, подобные романам
мадемуазель де Скюдери или романам Октавии, невозможны. [251]
372. [...] Спиноза, хорошо знакомый с каббалистическими авторами
своего народа, говоря («Богословско-политический трактат», гл. 2, н. 6), что
люди, признающие свободу в общепринятом смысле, устанавливают в царстве Божием
новое царство, впадает в преувеличение. Царство Божие, по мнению Спинозы, не
есть что-либо иное, как только царство необходимости, и притом слепой необходимости
(как у Стратона), по которой все проистекает из божественной природы без всякого
выбора со стороны Бога; и выбор человека не исключен из этой же необходимости.
Он добавляет, что люди для установления так называемого imperium in imperio
воображают, будто их душа есть непосредственное порождение Бога и не может быть
порождением естественных причин и будто она обладает абсолютной властью определяться;
но это противоречит опыту. Спиноза прав, когда отвергает абсолютную возможность
определения, т.е. без всякого основания; этого нет и у самого Бога. Но он ошибается,
полагая, будто душа, простая субстанция, может быть порождением природы. Кажется,
что, по его мнению, душа есть только скоропреходящее видоизменение природы; и
если, по-видимому, он представляет ее продолжающейся и даже вечной, то он подставляет
здесь идею тела, что сводится лишь к простому понятию, а не к реальной и действительной
вещи. [375]
376. Во время моего возвращения во Францию через Англию и Голландию
я видел господина де Лакура, так же как и Спинозу, и я услышал от них несколько
интересных рассказов о событиях тогдашнего времени. Господин Бейль говорит, что
Спиноза изучал латинский язык у медика Франциска ван ден Энде, и в то же время
добавляет, на основании свидетельства господина [377] Себастьяна Кортхольта (упоминающего
об этом в предисловии ко второму изданию книги своего покойного отца «De tribus
impostoribus, Herberto L. В. de Cherbury, Hobbio et Spinoza»), что Спинозу
учила латыни девица и что она затем вышла замуж за г-на Керкеринга, тоже учившегося
у нее одновременно со Спинозой. При этом я замечу, что эта девица была дочерью
господина ван ден Энде и что она помогала отцу в учительских занятиях. Ван ден
Энде, называвшийся также A finibus, переселился затем в Париж и там в
предместье св. Антония основал пансион. Он был известен как отличный учитель,
и, когда я посетил его, он говорил мне, что готов держать пари, что его слушатели
всегда будут внимательны к тому, что он им скажет. Тогда же при нем была молодая
дочь, которая говорила по-латыни и решала геометрические задачи. Он приобрел
благосклонность господина Арно, и иезуиты стали завидовать его репутации. Но
вскоре после этого он погубил себя, вмешавшись в заговор шевалье Роана. [378]